Поморский характер

Эмблемой компании «Помор-тур», одного из флагманов архангельского туризма, добившегося за последние годы немалых успехов, является старинный поморский кораблик. О том, кто «построил» этот судно и куда сегодня оно держит путь, корреспондент «ТБ» беседует с его первым и единственным «капитаном» - Татьяной Николаевной БЕСТУЖЕВОЙ.

Татьяна Николаевна, позвольте спросить сразу – вы имеете отношение к знаменитому дворянскому роду Бестужевых?
Да, самое непосредственное. Но никаких генеалогических подробностей сообщить, к сожалению, не могу. Родители ничего не рассказывали – сами понимаете, время раньше было такое. Родная тетка, сестра отца, сказала: я тайну знаю, но унесу с собой в могилу. Вот погодите: выйду на пенсию и займусь подробной росписью своей родословной!
Но принято считать, что те, кто работает в туризме, на пенсию не уходят…
К сожалению, это так. Но я об этом нисколько не жалею – ведь время, в которое мы жили и живем, очень интересно! Туризм на Русском Севере не одно десятилетие существует, а уже почти полвека. А все маршруты, которые сегодня предлагаются нашим гостям, были разработаны еще сотрудниками областного совета по туризму. Они просто изменили форму. Если прежде в хорошо известном ныне Голубине мы жили в обычных палатках на берегу Пинеги, то сейчас там построен весьма комфортабельный отель. Правда, раньше пароходы ходили по всей Северной Двине, а сейчас их больше нет, на ходу только почти столетний ветеран-колесник «Гоголь»…
Вы в северном туризме без малого сорок лет. Как пришли в него?
Сама я родом из Архангельска. Я – соломбалка. Закончила среднюю школу, институт, партийную школу. Работала в Соломбальском райкоме комсомола. В туризм меня пригласил Николай Антонович Сельментов - председатель областного совета по туризму и экскурсиям.
Уйти из комсомола молодому коммунисту было трудно. Ходила к первому секретарю Соломбальского РК КПСС Щукину Анатолию Савватьевичу ежедневно, ревела… Звонил Николай Артемьевич  и говорил: “Таня, для тебя уже кабинет приготовлен и стол поставлен”. В райкоме партии спрашивали: «Что там, в туризме, медом, что ли, намазано? И вообще, кем ты хочешь быть?» «Да я не знаю, - отвечала, - я в туризм хочу!» И своего добилась - подписали мне переход в Октябрьский райком партии и предупредили – не выйдешь на работу, получишь взыскание по партийной линии. Так с декабря по февраль сидела на двух стульях. Полдня в райкоме, полдня в совете по туризму.  Почти как у Маяковского: до пояса здесь, а остальное – там. Но, главное, что,  в конце-концов туризм победил.
С чего пришлось начинать?
Сначала я занималась кадрами. Но это было так неинтересно! Потом перешла в отдел по реализации путевок, и реализация эта у нас выходила практически стопроцентной. Меня сразу же избрали секретарем партийной организации, я честно отдала этому восемь лет. Но дело в том, что по своему складу я совсем не «кабинетный» человек. Я всегда любила бывать на туристских слетах, ходила на байдарках, была активным членом организации самодеятельных туристов. Мне равно были близки и плановый, и самодеятельный туризм, поэтому до сих пор со всеми ветеранами самодеятельного туризма я поддерживаю хорошие отношения. Практически во всех маршрутах по области я была лично, потому как я – человек русский, и все русское мне очень нравится. Но однажды пришлось заняться и другими направлениями. Лет пять мы летали в Эмираты, открывали чартеры в Анталью, занимались организацией шоп-туров в Стамбул… Вы не представляете, какое это было мучение. Из Архангельска в Кишинев, оттуда - через Румынию и Болгарию, потом обратно.
Наконец, я съездила в такой тур сама и поняла, что это не туризм. И я сказала: всё. Мы остаемся на Севере, это наш край. Мы хорошо себя здесь чувствуем и хорошо всех знаем. Самолеты в то время не летали, пароходы не ходили, все было в таком упадке, что у многих людей просто руки опускались. Директор 2-го авиаотряда Юрий Давыдов говорит, что в трудные годы их поддержал только «Помор-тур», только «Помор-тур» летал на Соловки… Я горжусь этим.
Соловки, которые, как слышно, собираются отдать в безраздельное владение Церкви…
Говорят и на островах, и в Архангельске разное, конкретной информации у меня нет. Я сама – православный человек, но считаю, что полностью передавать архипелаг Церкви – неправильно. Не должно такого быть. На остров Анзер уже два года можно попасть только по благословению наместника, постепенно передаются прежним владельцам скиты, например Савватиевский, Секирная гора. Но все острова?
А что делать с существующим уже сорок лет богатейшим музеем, с живущими на островах людьми, многие из которых связаны как раз с музеем, который, кстати, создавался на государственные средства? Равно как на государственные же деньги реставрировался монастырь, который, по моему убеждению, должен быть доступен не только для православных паломников, но и для светских посетителей… Нет, тут спешить не следует.
С чего и как начинался «Помор-тур»?
Начинался очень, между прочим, банально. В ООО «Архангельсктуризт» (бывший областной Совет по туризму) нам очень долго не выплачивали зарплату. Председатель, тогда уже генеральный директор, продал турбазу «Северная Двина» не по той налоговой ставке, деньги Совет по туризму не получил, все перечислили совету профсоюзов. Налоговая инспекция, ясное дело, арестовала счет, и целый год денег мы не получали. Тогда я предложила создать свою собственную компанию - у нас все-таки был довольно солидный опыт. Я бросила клич, почти как Жанна д’Арк: кто любит меня – за мной! Нас было пять человек, два года мы не получали никаких доходов – «раскручивали» фирму. Название выбирали долго, и оно нам очень понравилось – коротко, емко, сразу говорит о Севере. А эмблема – парусник, и мимвол компании – наш любимый белый медведь - появились чуть позже.
Исходя из вашего опыта, от чего вы бы предостерегли новые поколения, приходящие в туризм?
Вероятно, в некоторых случаях мне надо было быть более жесткой, более требовательной, более решительной. Но, вполне возможно, я сужу уже с чисто «возрастной» позиции: сама мать, и мне всегда жалко молодых, которые приходят на работу студентами.
Мы прошли хорошую комсомольскую школу, нас научили работать и иметь чувство ответственности за свое дело. Этому же хочется научить и молодых, потому как работа на Русском Севере сплошь и рядом – не сахар. Непогода, неустроенность, разбитые дороги… Да возьмите те же Соловки – чуть ветер переменится, и мы прочно «садимся» в аэропорту. Тут великое терпение требуется, потому как туристам все это объяснить трудно, они знай твердят: вы что, договориться не можете? С кем, с Господом Богом? Дело ведь не в «Помор-туре». И дороги, конечно… По ним надо на вездеходах, а мы на «ПАЗиках» туристов везем. И никак им не объяснишь, что какой-нибудь большой и комфортабельный «Мерседес» или «Неоплан» туда просто не пробьется.
Юрий Сенкевич часто говорил, что именно в силу холодного и неуютного климата Россия никогда не станет великой туристической державой. Вы с ним согласны?
Нет, никоим образом. Туризм всегда развивается там и тогда, где у людей есть стабильный достаток. Если он есть, люди совершенно необязательно будут направляться только к теплым южным морям. Разве пример далеко не жаркой Финляндии ни о чем не говорит?
Много ли вам пришлось поездить по свету?
Я начала путешествовать очень поздно. Просто я была средним ребенком в семье. А это значит, что когда речь шла о путевках, скажем, в пионерский лагерь, их давали старшей дочери и младшему брату, а не мне. По характеру я была очень спокойным и уравновешенным ребенком, родители знали, что на меня можно спокойно оставить дом. Когда отец уходил в море, он всегда говорил: Таня, ты отвечаешь за брата! И если младшего брата обижали, я, поверьте, с ребятами дралась очень сильно. Так что ездили брат с сестрой, и меня это, в конце концов, начало тревожить. Мол, как это так: все куда-то ездят, а я?
Правда, когда я на отлично кончила восьмой класс, меня отпустили к родственникам в Винницу, и я впервые увидела Москву. Это было потрясающе! Но… меня сопровождала старшая сестра. Она на пять лет меня старше, у нее в Москве были какие-то личные дела… Представьте себе: она убежала на свидание, а нас с братом просто оставила – не в парке каком-нибудь, а в метро, часа этак на три! Но я была очень дисциплинированным человеком… Хотя до сих пор не пойму, почему нами тогда не заинтересовалась милиция?
Потом, уже будучи райкомовским работником, я ездила в «Артек», в «Орленок». Крым с Кавказом меня просто потрясли. Вот тогда, мне кажется, и было брошено в землю зерно, которое проросло огромным желанием путешествовать. В конце концов я однажды позвонила директору «Спутника» и сказала, что хочу в Париж. Только в Париж! Это было в 1975 году, я поехала по линии общества Франция - СССР… Впечатления оказались настолько незабываемыми, что, как только выросла моя дочь, мы с ней первым делом поехали во французскую столицу.
А есть у вас «страна мечты»?
Представляете, я никогда не была в Греции… А вообще меня дочь часто спрашивает: «Куда тебе больше всего хочется?» Я отвечаю: туда, где я еще не была. Столько мест, где обязательно надо побывать, а жизнь такая короткая. Пять лет я ездила в Эмираты - мне очень нравится эта страна. В Испанию меня «вытащила» опять-таки дочь, которая в восторге от Сальвадора Дали. Я просто влюбилась в Барселону… Но я никогда не была в Великобритании, не была в Америке, не была на российском Дальнем Востоке.
В России, мне кажется, отдыхать намного интереснее. Несколько лет назад я плавала по Волге: Ярославль, Кострома, Плёс и другие места – красотища-то какая! Но наша Северная Двина ничуть не хуже – только вот погода иногда может подвести.
Но туризм – это хлопотное и нервное дело. От тебя зависит очень многое, и самое главное – приедут люди еще раз на Север или нет. Поэтому если надо просто от души расслабиться, я отправляюсь в глухие-глухие деревни, на Пинежье, где нет ни телевидения, ни радио, даже мобильные телефоны не работают. Там, между прочим, до сих пор нет замков, просто стоит метла: нас нет дома. Где еще такое увидишь? Там я два раза в день хожу в баню. Сначала - утром. Потом в лес – за ягодами, за грибами. Вечером – опять в баньку. Многие местные удивляются: как это горожанки два раза в день ходят в баню? Еще как! А больше всего я люблю зимой – после бани – или в прорубь, или в снег. Как говорит молодежь - супер! И все стрессы мигом снимаются.
Значит, по рождению и по стилю жизни вы – настоящая поморская «жонка». Сохранился ли сейчас этот тип?
В городах, к сожалению, все отличия уже практически стерлись. А в селах - нет, женщины-поморки отличаются большой физической силой, им приходилось и в море выходить, и рыбу ловить, и со скотом управляться – часто вся мужская работа на них была. В деревнях и сейчас очень многие пожилые женщины любят заниматься рыбной ловлей, независимо от погоды.
Иногда говорят, что у отечественного туризма – женское лицо…
Ничего удивительного. Просто женщина более усидчива, более трезво смотрит на жизнь, более терпелива, наконец. Туризм ведь – очень кропотливый труд! Мужчина, если что-то у него не получается, начинает, грубо говоря, дергаться и стремится переключиться на другой вид работы. Хорошо знаю это даже по своему заместителю…
А если про женщину скажут, что она – «железная леди», это для вас комплимент?
Нет! Но я вполне согласна с Маргарет Тэтчер, которая говорила, что, если надо что-то сказать, об этом стоит попросить мужчину, а если надо что-то сделать, это надо поручить женщине. Я ее очень уважаю. Умница! В политике мне вообще нравились только две женщины, у которых всему можно было научиться – Тэтчер и Индира Ганди. А в России – Екатерина Великая.
Ваша дочь в туризм не собирается?
Ей сейчас двадцать лет, она учится в Поморском университете на факультете регионального управления, специализируется на Швеции. Я в ее годы, конечно, не могла увидеть столько, сколько она – ведь она со мной с трех лет путешествует. Но отдаю ей должное – она с девятого класса работала в «Помор-туре». Говорит, что не хотела бы всю жизнь посвятить туризму. Мол, ни семьи, ни дома, ни праздников, разговоры только о работе. Она хочет быть политиком. Но – кто знает, кто знает… Ей очень нравится работать с клиентами, совсем недавно она принимала гостей, приезжавших на джазовый фестиваль в Архангельск. Поэтому, как мне кажется, так или иначе она работать в туризме все равно будет.

Справка «ТБ»

Бестужевы – древний дворянский род. Восходит к началу XV века. Родоначальник – Гавриил Бестуж, сын которого Яков получил прозвище Рюма (одна из ветвей рода – Бестужевы-Рюмины). В XVI-XVII веках Бестужевы служили московскими дворянами, стряпчими, стольниками, воеводами. В 1610 г. Иван Дмитриевич Бестужев послан из Смоленска в польский лагерь с отказом сдать город. В том же XVII веке род разбился на три ветви.