Алиса Аксенова forever

ТЕКСТ ГЕОРГИЙ ОСИПОВ

Один весьма известный в туристическом мире человек рассказывал мне об Алисе Аксёновой: «Были мы в Америке в одном очень симпатичном музейном городке. И там у входа в исторический домик сидит, как и положено в глубинке, даже американской, симпатичная бабушка и вроде как вяжет чулок. Тут откуда-то из-за наших спин буквально вылетает Алиса Ивановна, бросается к почтенной леди: «Ну кто же так вяжет? Давай покажу!» И точно, начала показывать. Да так, что результат стал виден почти сразу...»  Трудно, кажется, придумать лучший «эпиграф» к этой личности.

Одна очень резвая на язык журналистка недавно назвала её «старейшей чиновницей». Старейшая? Аксёнова, назло всем формулярам и паспортам, самым своим присутствием в отечественной культуре связующая давно прошедшие советские и нынешние времена, по сути, уже вне времени. Аксёнова forever. Живой урок и пример всем нынешним и будущим музейщикам. Всем сомневающимся. «Если у моего артиста что-то не выходит, я встаю и показываю», - говорил, и тоже в очень почтенные годы, классик отечественного искусства.

Чиновница? Чиновник в нашем представлении — это нечто сухое, бездушное, скрипучее, затянутое в корсет инструкций и циркуляров. Что-то более несовместное с самой кипучей, энергичной подвижной натурой Алисы Ивановны, вообразить трудно. «Мир погибнет, если я остановлюсь»? Да, что-то в этом роде — остановиться ей трудно.

А если спуститься с высот классики к обыкновенной жизни, то выйдет по принципу героини известного фильма: «У верблюда два горба, потому что жизнь — борьба». Аксёнова, похоже, всегда боролась с кем-то и с чем-то, за что-то и против чего-то с первого дня пребывания на музейных высотах. Сначала — с сушившимся во двориках тишайших и безлюдных музеев бельем. Потом — против сноса доныне стоящей у Золотых ворот церквушки — сегодня в ней одна из лучших музейных экспозиций. А также, за – простите - цивилизованные туалеты и против всевозможной самодеятельности в бурно развившемся благодаря во многом ей же туризме. И этих «за» и «против» за полвека набралось поистине без счета.

Туристам всех поколений, созерцающим ныне всевозможные и многочисленные  владимиро-суздальские чудеса — от Спасо-Евфимиева монастыря до превращенного в истинный музейный дворец здания Присутственных мест — запросто может показаться, что все эти редчайшие памятники были всегда. Словно всегда были и казавшийся в советские годы неведомым чудом туристический центр в Суздале и полученное вскоре за заслуги в развитии туризма «Золотое яблоко». Тем, кто и вправду так думает, советую перечитать, вместе с двухтомными мемуарами самой Аксёновой, один из которых посвящен единственно Суздалю, солоухинские «Владимирские просёлки». Эта книга и Алиса Аксёнова, выпускница библиотечного факультета института культуры на посту директора новообразованного музея-заповедника появились почти одновременно.

Но это — дела минувших дней. А сегодня ее неспроста сравнивают с императрицей Владимиро-Суздальской, владычицей многого и многих. Музейная империя Аксёновой не только прирастала, но и видоизменялась — в конце 80-х ей пришлось вернуть епархии отреставрированные под музейные экспозиции церковные здания. Музею, похоже, это пошло только на пользу, да и процесс передачи — в отличие от многих прочих регионов — прошел вполне цивилизованно и спокойно. Отличительная черта всякой властительницы, хозяйки — умение выбрать, найти, воспитать себе преемника. И уже при новой «власти» в музейную империю влилась территория, о которой Аксёнова мечтала не один десяток лет — легендарная усадьба Муромцево близ Судогды.

Одним словом, если бы Алисы Ивановны Аксёновой не было, её следовало бы выдумать. Но она есть – самоотверженный хранитель отечественной культуры.