Российский туризм: от мишки до мышки

Российский туризм: от мишки до мышки

Пример туристической «раскрутки» крохотного ярославского города Мышкина с помощью изображенной на его гербе крохотной мышки можно считать образцово-показательным. Велико разнообразие представителей фауны, либо официально «прописавшихся» на городских гербах, либо служащих их неформальными символами. А ведь тот или иной зверь уже был, по-современному говоря, объектом показа даже в те времена, когда ни о чем похожем на туризм даже не слыхивали. Состоявшаяся в основном в конце XVIII века "канонизация" гербов российских городов лишь закрепила и увековечила древнюю традицию. Но вот использует ли это многообразие региональный туризм, если речь идет не об охотничьих и рыболовных турах, - вопрос скорее риторический?

Прогулки по медвежьим уголкам
Самый яркий пример – древний герб Ярославля, на котором изображен медведь (по преданию, город основан на том месте, где его основатель зарубил медведя - священного зверя язычников). Медведь вообще считается едва ли не главным «животным символом» России - вспомнить хотя бы симпатичного и незабвенного олимпийского мишку. Но – странное дело – не так уж много в нашей стране городов, на гербе которых «живет» медведь.
Пермь. Здесь он скорее не дикий зверь, а символ христианской силы (на спине животного – Евангелие), проламывающейся сквозь северные леса. Великий Новгород. Мишки, стоящие у трона, скорее геральдические символы. Малоярославец. Уменьшенное повторение ярославского символа. "Лесной" бурый медведь встречается на гербах Вольска, Усть-Сысольска (изображен прямо в берлоге) и Сергача. Название последнего уникально для России. Обозначает оно человека, который профессионально занимается дрессировкой медведей: серьгой называлось кольцо, продевавшееся в ноздри зверю. И только одно городское поселение в России (основано только в 1938 году) зовется в честь хозяина русского леса – Медвежьегорск.
Некоторые маршруты и события в туристическом календаре, несомненно, имеют отчетливый "медвежий" привкус. Практически нет ни одной обзорной экскурсии по Ярославлю, в программу которой не входило бы посещение и "общение" с живущей уже много лет в знаменитом Спасо-Преображенском монастыре медведицей Машей, которая считается живым талисманом города. С огромным успехом проходили и активно посещались туристскими группами выставки, посвященные столетию плюшевого медведя; особенно запомнилась выставка в Самаре, проходившая на базе тамошнего… Музея Ленина.
Тем не менее музея медведя, который был бы столь естественен (и, несомненно, популярен!), в России до сих пор нет. Наскоро и наспех собранные во имя сугубо политической конъюнктуры заведения-однодневки (школьный музей «Единой России» в школе села Шола Вологодской области, музей художницы Кирюхиной на Сахалине) в счет идти не могут.

Медвежонок - беззащитен, как ребенок
Пожалуй, на сегодня больше всех прав на то, чтобы открыть музей медведя, имеет городок Торопец Тверской области. На его гербе нет медведя, хотя все дружно называют округу «медвежьим краем» - в Торопецком уезде живет около ста медведей, биологический максимум. В окрестностях Торопца (в 50 километрах к северу по очень плохой дороге) есть некогда «мертвые» деревеньки Косилово и Бубоницы. В них находится основанная в 1985 году биологом-охотоведом Валентином Пажетновым (и сегодня поддерживаемая его детьми, внуками, правнуками, а также десятками волонтеров со всех концов Европы, ибо станция такого рода на континенте - единственная) биостанция «Чистый лес», занимающаяся реалибитацией осиротевших медвежат и волчат. Биостанция с 1996 года поддерживается, в том числе и материально, Международным фондом защиты животных (IFAW).
Медвежата рождаются в первой половине января, в количестве от двух до шести в каждом выводке. Гибнут они в это время по всей России тысячами, если не десятками тысяч. От охотников, которые, объективно говоря, не могут определить, кто находится в берлоге: матерый самец или самка с детенышами. Хотя во многих губерниях охота на медведей во второй половине января уже законодательно запрещена, хватает и браконьеров.
От лесорубов – медведица, спугнутая человеком, никогда не вернется в берлогу, пусть даже в ней и остаются медвежата. А новорожденный полукилограммовый медвежонок, почти без шерсти, с закрытыми глазами и ушами (зачем они ему в теплой берлоге и при могучей мамаше?) абсолютно беззащитен.
В год «Чистый лес» выхаживает и отпускает на волю 13-15 медвежат – больше не позволяют кормовые ресурсы окрестностей. Причем в зимние месяцы лохматым малышам создаются условия, приближенные к «берложным», а с наступлением теплого времени года их постепенно начинают отпускать в лес (контакт с человеком при этом сводится к минимуму). Таким образом, к августу-сентябрю медвежонок становится вполне самостоятельным зверем. Благо, все медвежьи навыки, от лазания по деревьям и собирания ягод и грибов до строительства берлоги, у него от рождения «впечатаны» в генетический код.
На туристическом рынке «Чистый лес» пока не очень известен, хотя, по словам Валентина Пажетнова, в нынешнем году биостанцию посетили около 500 детей («На зверей посмотрят – глядишь, и людьми станут»), есть желание этот поток увеличивать. Но туристическое развитие этого уголка в целом и биостанции в частности вступают в определенное противоречие со спецификой ее работы, а именно – с минимизацией общения подрастающих медвежат с человеком.
Значит, нужен целый Дом медведя: собственно музей, конференц-зал, гостиница, библиотека, - где-то в удалении от биостанции. Может быть, в самом Торопце? И как удовлетворить без взаимного ущерба вполне закономерное желание туриста видеть живого «владыку русского леса»? Сам Пажетнов весьма афористично говорит, что медведь в клетке – как человек в больнице: определенное представление составить можно, но… Интенсивное туристическое развитие Торопца в последние годы оставляет надежду на то, что противоречия эти будут успешно разрешены.

Доброе слово и лосю приятно
Самый известный пример «вторжения» зверя в туристическую сферу – весьма популярная среди приезжающих в Кострому путешественников лосиная ферма (единственная в России) в селе Сумароково неподалеку от областного центра. Созданная еще в 1960-х, особенную популярность она обрела в последние годы. На ферме около сорока лосей, и она – не только туристический объект, но и медицинский. Уникальное по жирности (16-20%) молоко лосих, которое, вдобавок, хорошо замораживается и хранится, служит ценным целебным средством при лечении язвы желудка в расположенном рядом санатории им. Сусанина.
Некоторые города, пока ищущие свое место на туристическом рынке, стали активно использовать неформальные символы из области фауны. Мэр Тамбова как-то сказал: «У нас три хороших туристических бренда: тамбовская пчела с городского герба, тамбовская казначейша и… тамбовский волк». Музей волка был создан несколько лет назад при Тамбовском университете, но идея оказалась настолько удачной, что заведению вскоре понадобилось специальное помещение вне университетских стен.
Не меньше, чем тамбовский волк, известен тверской козел – еще один неформальный городской символ. Легенд о его происхождении существует столько, что любой турист может выбрать себе предание по вкусу. Только в последние годы в Твери всерьез заговорили о создании музея своего символа, и при том внимании, которое ныне уделяет областное руководство развитию туризма, надо полагать, что такой музей и соответствующий туристический маршрут появятся очень скоро.
Есть несколько символов-брендов, которые можно пока что назвать «дремлющими», или, иначе говоря, практически не используемыми. Например, до революции почти у любого жителя России крупный центр Нижегородской области Арзамас ассоциировался с гусями. Арзамасские гуси считались лучшими в России – как лучшей считалась и считается астраханская вобла. Но символ, к сожалению, в настоящее время практически никак не используется.
Ниже мы приводим краткую справку о «животных символах» на гербах русских городов. Может быть, кто-то из представителей «братьев наших меньших» пробудит пытливую туристическую мысль и не менее изобретательную фантазию деятелей отечественного туризма?