Жизнь в эпоху санации

ГЕОРГИЙ МОХОВ имеет репутацию авторитетного специалиста в области юридического обеспечения туристической деятельности. В эксклюзивном интервью «Турбизнесу» эксперт анализирует историю болезни и методику лечения отечественного турбизнеса.

 

БЕСЕДОВАЛ КОНСТАНТИН ИСААКОВ

 

В разгар банкротств туроператоров вы собирали юристов, занимающихся проблемами туристического бизнеса. Задачей этой встречи была выработка общей стратегии?

Скорее это был обмен опытом в связи с изменившейся судебной практикой, новыми тенденциями в конфликтной среде. По существу, мы обсуждали не «Как жить дальше?» – это обычно выводит дискуссию на эмоциональный уровень, а анализировали последний год, когда в закон была внесена поправка, согласно которой туроператор отвечает за действия своих агентов: за неисполненные договоры. Даже если они были заключены не от имени туроператора.

 

Как выяснилось, далеко не все суды применяют новую законодательную норму, то есть слухи о том, что отныне ответственность полностью перешла на туроператора, пока не подтверждаются. Это связано с отсутствием единообразия правоприменительной практики и видов применяемых договоров между туроператором и турагентом. И с тем, что туристы, как правило, не указывают туроператора ответчиком при подаче иска – они его порой и не знают, а в результате турагент остается на первой линии обороны.

 

Буквально на днях завершился один из судебных процессов по «Капитал Туру», хотя с момента его банкротства прошло уже много времени. Дело рассматривал Мосгорсуд, и турист-истец вообще отказался предъявлять требования к оператору после его банкротства и банкротства страховщика «Инна Гарант». Его адвокаты сказали: не видим смысла «становиться в эту очередь» – денег там не будет, но у нас есть Закон о защите прав потребителя и есть туристическая компания, которой мы заплатили деньги, пусть она и возвращает. Все суды, начиная с районного, поддержали эту позицию. В иск включены и моральный ущерб, и штрафы, и, естественно, судебные издержки. И получилось, что стоимость тура увеличена практически втрое. Компания сейчас должна заплатить около 500 тысяч рублей, а для небольшого турагента это крах.

 

Увы, частый запрос, который к нам, юристам, сейчас поступает: как закрыть турагентство? Экономическая модель, существующая сейчас в нашей туриндустрии, при подобных ситуациях дефолта, обязательно кого-то «наказывает»: деньги кто-то непременно потеряет – либо турист, либо турагент, либо расчетный центр, через который шли платежи, либо туроператор, и при этом все рассчитывают на то, что все убытки возьмет на себя страховщик. Так уж устроена наша цепочка розницы.

 

А если экстраполировать конфликт на обычную торговлю? Кто отвечает за продажу некачественного товара? Его продавец.

Ну, во-первых, продавец отвечает, если нет гарантии производителя. Да и правила обычной торговой розницы невозможно перенести на туристический рынок. Потому что в данном случае вы покупаете не то, что можно увидеть,  пощупать, понюхать или даже попробовать, а только право на услугу, оценить качество которой в момент приобретения вы не можете.

 

Конечно, иногда есть чьи-то отзывы или вы сами на этом курорте уже бывали, но в целом юридическая сфера регулирования такой услуги заметно сложнее, чем в случае с товаром. Товар можно и заменить, вернуть, а покупка услуги во многом основана на доверии к продавцу – тем более, когда она производится удаленно. И онлайн, который ныне активно входит в практику, по нашему опыту, только усугубил это.

 

Словом, через посредника или напрямую – риски все равно велики?

Но они минимизируются, когда участники наделены достаточными полномочиями и финансами, чтобы в случае конфликта разрешить его самостоятельно. Как только конечный потребитель сталкивается с необходимостью идти за своими деньгами к третьему лицу, например, в страховую компанию, он это воспринимает как оскорбление. Начитавшись прессы, спрашивает себя: а зачем я туда пойду – чтобы получить 5% от внесенной суммы? Когда фирма еще при продаже тура четко не обозначает схему возможного возмещения, в итоге появляются значительные штрафы, причинение морального вреда – и сумма требования неизбежно вырастет.

 

Сейчас, при внесении изменений в действующее законодательство, было бы правильным отдельно обозначить риски, связанные с чартерными перевозками, с действиями туроператоров, организующих эти чартеры. В случае неисполнения данной услуги эти риски будут застрахованы на более крупные суммы. По существу деятельность таких компаний должна контролироваться как деятельность финансовых институтов. То есть будет проверяться соответствие их чистых активов их обязательствам, осуществляться оперативный контроль за их отчетностью и индикаторами финансовой устойчивости.

 

И страховые компании наверняка выставят более жесткие условия?

Уже выставили. Сегодня основная проблема заключается в том, что страховщики не хотят работать на туристическом рынке в части страхования гражданской ответственности. Медицину страховать – пожалуйста. Они же видят, что происходит.

 

А нет ли необходимости создания профильных страховых компаний – с помощью того же государства?

Страховые компании не всегда могут «зауживать» свой бизнес и заниматься только туристическим страхованием. Скорее, следует расширить полномочия Ассоциации «Турпомощь» и формировать там раздельные страховые фонды – не только на эвакуацию туристов из-за рубежа, но и собственно на возмещение ущерба. Но для этого потребуется увеличить взнос в «Турпомощь», а главное – его дифференцировать. Ведь операторы-то – разные.

 

Что главным образом многих возмущает в институте «Турпомощи» и финансового обеспечения? Все «скинулись по соточке» и помогли уйти с рынка «Неве» и «Лабиринту». Если мы говорим о крупных туроператорах, то это, по сути, десятка, которая делает 80% рынка. Получается, что мелкие и средние туроператоры от Владивостока до Калининграда спасают «монстров» с миллиардными долгами. Конечно, это вызывает ожесточение – есть даже общественное движение, называющее себя «БезТурпомощь». Поэтому необходимо  внести в закон изменения, в соответствии с которыми для крупных туроператоров, занимающихся чартерами и имеющих огромные обороты, должны быть отдельные нормы, специальные правила и увеличенные взносы.

 

Для средних и меньших турфирм нагрузка будет уменьшена или останется той же?

С большой долей вероятности не изменится. На нынешнем негативном фоне рынка облегчить их бремя вряд ли удастся. Хотя обсуждается возможность для малых фирм снизить взнос до 50–60 тысяч рублей в год, а большим компаниям поднять его до 300–500 тысяч. Но, по-моему, никакая жестко фиксированная сумма не будет справедливой – нужно вести расчет в зависимости от оборотов компании, от тех обязательств, которые она на себя реально берет.

 

От дохода или от оборота?

От реализации туристического продукта, конечно. Здесь важен формальный показатель, который можно вывести из учета предприятия. Стоимость тура – это количество денег, полученных туроператором и, соответственно, размер его денежных обязательств перед туристом, а вовсе не его доход. Поэтому и страховать нужно всю сумму, а не ее часть. К сожалению, ни одна страховая компания не может застраховать оборот крупного туроператора – максимум 10–15%. Было бы разумно делить возмещение между субъектами ответственности.

 

Условно говоря, есть стоимость тура – тысяча долларов. И есть субъекты ответственности  «внутри» этой стоимости: турагентство с его агентским вознаграждением, единый расчетный центр со своим процентом, есть туроператор, формирующий тур и получающий с этого доход, есть перевозчик, отель, принимающая сторона – и есть «Турпомощь», совокупный компенсационный фонд всех туроператоров, предназначенный для специфической цели – эвакуации туристов из-за рубежа на родину.

 

Соответственно, сейчас, когда возникает ущерб, получается: никто ничего не должен, идите за своими деньгами в страховую компанию. Страховщики говорят: вы в своем уме, как такое возможно? Мы не можем страховать криминальные действия туроператора. То есть он деньги собрал, долгов при этом наделал миллиарда на два. Куда эти деньги делись, непонятно, открыто уголовное дело. И страховые компании в шоке – не могут они страховать от возможности криминала, это противоречит смыслу страхования как услуги!

 

Когда не срабатывает этот инструмент (а он не срабатывает, потому что денег на всех не хватает), когда не срабатывает ответственность туроператора, потому что он обанкротился, все это бумерангом возвращается в турагентства, с которыми, собственно, и имеет дело клиент. И они начинают прятаться, закрываться, перерегистрироваться, менять юридические лица, вывески – бегать от клиента, как зайцы, что само по себе унизительно и дискредитирует отрасль.

 

Это говорит о том, что сама по себе схема обеспечения финансовой ответственности и исполнения договора неполноценна. Соответственно, первичной в цепочке ответственности должно быть само предприятие – туроператор, его средства, средства его учредителей и руководителей, а уже вторично – страховщика и объединения туроператоров. Это же абсурд, когда фирма с уставным капиталом в 10 тысяч рублей принимает на себя миллиардные обязательства, не располагая никакими активами для обеспечения своей ответственности по долгам.

 

Но если есть эвакуация, значит, часть услуг все-таки выполнена, и компенсация туристу должна быть меньше?

Нет, немного не так. Сейчас в законе сказано: средства, затраченные «Турпомощью» на эвакуацию, предъявляются финансовому гаранту туроператора. К «Турпомощи» переходит право требования туриста и «Турпомощь» взимает ущерб со страховщиков в порядке общей очереди. Таким образом, если рассматривать сегодняшнюю ситуацию, в ВСК придет счет за эвакуацию туристов «Лабиринта», что в целом увеличит совокупную сумму требования. В результате все получат по 5–6% от стоимости турпродукта.

 

Не способствует ли это некоторой криминализации рынка?

В теории, конечно, провоцирует. Но на практике – редко. Разве что когда турагент где-нибудь в глубинке собирает денежку, например, под Новый год (это происходит ежегодно, и в нынешнем году наверняка случится), – и сбегает, а в договоре прописана ответственность туроператора и страховщика. Это такой «мелкорозничный» криминал. Большой криминал, когда оператор набрал миллиардные долги – совсем другая история, скорее экономического дефолта, чем криминального умысла, хотя и это не исключено.

 

Что делает возможными такие ситуации на рынке?

Сама по себе экономическая модель, принятая у нас, нормально живет на растущем рынке. Как только начинается падение спроса или геополитические колебания, не спасает ничто: сегодня ты зарабатывал миллион, а завтра уже должен миллион, послезавтра два, три... Каждый, кто покупает тур по демпинговой цене, увеличивает чьи-то долги. Потому что цена ниже себестоимости – это все равно уже чей-то долг.

 

И ведь все знают, сколько стоит кресло в самолете, кровать в отеле. Этот «пузырь» объемов на каком-нибудь направлении надувается, надувается. Кстати, совсем не обязательно, что он лопнет: он может поглощать другие такие же – достаточно долго. Но при этом рынок в целом загоняет себя в тупик. Потому что никто на нем не зарабатывает.

 

Агентов – чуть ли не больше, чем будущих покупателей. И продают они с нулевой комиссией – только бы обеспечить оборот, и было бы из чего платить аренду и сотрудникам зарплату. У туроператора – точно так же: чтобы обойти конкурентов, ему нужно уронить еще и еще раз цену. Все живут на оборотных деньгах. И в ожидании, что кто-то из коллег-конкурентов прогорит – и клиенты придут к ним. Разве это нормально?

 

При этом клиент не подозревает, что принося деньги в компанию, он платит не за себя.

И эта череда бесконечных долгов «размазана» по всей цепочке. А в результате все всем должны – и никто ничего не заработал. Но сейчас рынок начинает сжиматься – идет естественный отбор. Да, цены будут расти, потому что вместо перепроизводства, рождающего демпинг, возникает дефицит, а дефицит всегда приводит к повышению цены – это общие законы экономики. Заметьте, законодатели сейчас активно заняты регулированием рынка выездного туризма. А представители турбизнеса Турции, Египта, Таиланда и так далее – они ведь в экономику нашей страны по существу не приносят ни копейки.

 

Надо озаботиться тем, чтобы все российские участники выездного сегмента были финансово устойчивы и приносили казне государства пользу в виде налогов и трудовой занятости, позволяющих развивать индустрию гостеприимства в России. Но пока система расчетов по массовому выездному туризму построена так, что все деньги сразу уходят за границу. Не платится даже налог на прибыль – потому что прибыли нет. А потом мы всем миром спасаем брошенных туристов – и опять платим деньги из общего кармана.

 

А «роль личности в истории» при этом какова?

Нет механизма дисквалификации. Если только не посадят. Понимаете, все пытаются заработать и каждый в меру своего жизненного опыта рассматривает возможность нарушения закона. Но кто-то переходит границу в сторону криминала, а кто-то нет. Я на самом деле не придерживаюсь версии построения неких пирамид с целью украсть деньги. Потому что уверен: зарабатывать на этом рынке можно больше, чем украсть.

 

Но как получается: приходит в компанию новый инвестор, говорит, мол, у меня прекрасные связи, я договорюсь – возьмем побольше рейсов, закроем ими все направление, будем получать свой процент, увеличим обороты и начнем давить конкурентов. Перевозчику, кстати, тоже выгодно заполнить чьими-то руками как можно больше бортов. Откуда, замечу, возник у «Идеал-тура» такой большой долг, непонятно: ведь идут постоянные сверки взаиморасчетов. Да, долг за перевозку в 100 миллионов рублей – совершенно нормальный для устойчивого туроператора. Каждый туроператор имеет у перевозчика «вывозной» депозит, и в таком случае этот депозит попросту «сжирается».

 

Но не может возникнуть долг, при котором 20–30 рейсов летят «задаром»: их надо заправлять и обслуживать. Соответственно, здесь что-то иное. Возможно, речь о цене, которую повысили. Грубо говоря, кресло стоило 120 евро, а авиакомпания объявила: извините, с 1 июля будет стоить 220 евро. В любом случае, в ситуации с «Лабиринтом» это – накопившаяся задолженность, она возникла не в пятницу вечером, когда была объявлена.

 

Туроператоры не могут банкротиться одномоментно, это длительный процесс: неудачные сезоны, накапливающиеся долги, экономические просчеты. И вполне вероятно, что в данном конкретном случае эти долги – не чистый убыток, а чья-то недополученная прибыль.  Но в этом уже будет разбираться следствие.

 

Как вы оцениваете перспективы следствия?

Факт мошенничества в экономических преступлениях труднодоказуем. Если только это не очевидный умысел на хищение – сбор денег под фальшивой вывеской. В таком большом деле, как с «Лабиринтом», очень велики масштабы, должна выстраиваться длинная цепочка действий подозреваемых лиц, в которой наблюдается четкая причинно-следственная связь. Когда же много юрлиц и каждое занимается своим делом, работая в рамках договоров, то и не видно прямого умысла.

 

И даже если в «эпицентре» – акционер сразу трех компаний?

Ну и что? Это не наказуемо. Сейчас, по существу, будет выясняться вопрос, куда деньги делись – это основная опора обвинения в делах по экономическим преступлениям. Если станет понятно, что их не физически украли, а это просто чья-то недополученная прибыль, которая и сформировала убыток, то криминала нет. А то, что это обрушило рынок – да, трагическое совпадение. Такое возможно.

 

Возьмем ситуацию с «Экспо-туром». Честный круизный туроператор. Но вдруг судовладелец, находящийся вообще в юрисдикции другого государства, объявляет: судно по прежнему маршруту больше не пойдет. Надо клиентам возвращать деньги. Кто должен это сделать? Деньги в «цепочке» – в обороте. Это деньги, полученные, например, в начале сезона за круиз, который должен состояться в октябре, – и они давно ушли на совершенно другие расходы. Потому что экономическая модель организованного туризма выстроена на кредите: ты берешь деньги и тратишь совсем не на то, за что тебе их дали, а либо на «светлое будущее», либо на оплату предыдущих долгов. Прямого платежа нет. На растущем рынке все работает замечательно,  но чуть сбой в системе - и жди чьего-то краха.

 

Но мировой рынок иначе структурирован: в нем меньше посредников, звеньев.

Так он же на 100 лет дольше существует. Там тоже получали все эти «шишки». И порой по сей день получают: тоже случаются банкротства туроператоров, тоже туристы сидят сутками в аэропортах. Были случаи, когда военными кораблями или самолетами вывозили людей. И это признаки несовершенства экономической модели. Государство должно позаботиться о минимизации таких рисков на стадии их зарождения и о снижении возможности их наступления.

 

Туроператор, который работает с чужими деньгами, причем на больших оборотах, подчеркиваю, очень похож на субъекта финансового рынка, и потому надзор за деятельностью такого оператора следует перенести в сферу финансов и определять их устойчивость по чистым активам, соотношению принятых обязательств и возможностей их исполнения.

 

Но если пойти по этому пути, то у меня есть опасение, что ни один наш оператор не сможет подтвердить свою устойчивость: у всех обязательства многократно превышают возможности финансового обеспечения, закон этого не запрещает.

 

У крупных западных игроков российского рынка положение, наверное, поустойчивей – ведь у них мировые сети?

Мало того, они являются собственниками реальных активов – офисных зданий, самолетов, теплоходов, гостиниц. Ценность такой компании позволяет кредитоваться и перекредитовываться в любой стране мира. Это говорит об устойчивости данного игрока на рынке. Не может быть так, чтобы пришел некий персонаж с нулевой историей, но с чемоданом денег – и сразу зафрахтовал двадцать рейсов на направлении и законтрактовал десять гостиниц. У нас же ограничений по принципу устойчивости пока нет. Если их выстроить, то получится, что сохраниться в бизнесе смогут только очень «большие».

 

Безусловно, укрупнение рынка неизбежно. Но поскольку это многоуровневая система взаимоотношений, то к ее контролю должны присоединяться Минтранспорт, Росавиация, а не только Ростуризм. Если будут усилены их совместные требования, это заметно снизит риски на рынке.

 

А не помогло бы в этом возвращение лицензирования турагентской деятельности?

Конечно, лицензия – это давно применяющийся юридический инструмент государственного регулирования и установленных Уголовным и Административным кодексом санкций за нарушения ее условий. Но в Минэкономразвития считают, что туроператоры должны сами контролировать деятельность своих агентов. А это в реальности редко происходит. Туррынок намного сложнее взаимоотношений этих двух его субъектов.

 

Насколько эффективны в этой цепочке сети турагентств?

Агентские сети сейчас выполняют роль консолидаторов взаимоотношений агентств с туроператорами, а также консолидаторов расчетов. Они в какой-то степени дисциплинируют и даже регулируют рынок. Но только частично. Степень цивилизованности туррынка не позволяет ему выйти на полное саморегулирование. Единственный для него пока реальный «регулятор» – это деньги. Никакие профессиональные «кодексы чести», никакие взаимные антидемпинговые обязательства…

 

Я очень много работаю с агентским рынком, большинство турагентских сетей  знаю с момента их образования и понимаю, насколько сложная их задача – стоять между туроператором, который диктует свои условия, и турагентом, который хочет, условно говоря, заработать лишнюю десятку. Иногда это – серьезный конфликт. Агентские сети цивилизуют рынок, немало участников которого имеет весьма слабые представления об отраслевых стандартах.

 

Хотя я вот недавно проводил семинар на тему «Как открыть турфирму в Москве» и заметил, как изменилось «лицо» тех, кто имеет подобные намерения. Мы начинали подобные курсы около десяти лет назад, и с их помощью открылось примерно 4 тысячи компаний. Еще лет пять назад приходили, чаще всего, люди достаточно случайные. С мотивацией: а почему бы мне не сделать свою турфирму? Теперь это люди более сосредоточенные, понимающие, что такое бизнес как таковой. Они считают деньги, думают об экономике того, что они создают. У них есть опыт работы в других видах бизнеса, как правило, в рознице или в каких-то иных услугах.

 

Интерес-то не угасает. Туристическая индустрия тем и хороша, что, независимо от экономических кризисов, она «мимикрирует»: возможно, турист раньше ездил в отпуск в Испанию, а теперь будет ездить в Ялту. Кстати сказать, объективной картины по Крыму у нас нет: как изменились турпотоки, как формируется спрос и удовлетворен ли он предложением? Есть ли категория людей, которая поехала теперь сюда, потому что это другой Крым? Как таких людей посчитать? Посчитать подобный поток в целом можно только по транспорту. И то это будет подсчет прибытий-убытий, а не количества людей. Хотя мультипликативный эффект – очень яркий: турист в ресторане поел, на теплоходе покатался, экскурсию взял, мороженое детям купил, даме цветы. В целом же оценить процесс «интеграции» Крыма в российскую туриндустрию сложно. Покажет только общее состояние экономики региона по итогам года.

 

В любом случае клиентура у розничного турбизнеса останется – она ведь нарабатывается в конечном счете контактом менеджера с туристом. Как и в любом бизнесе, менеджер, уходя из одной компании в другую, «уводит» клиентскую базу данных. В туризме это особенно явно: ценность бренда как такового – нулевая, клиент имеет дело с конкретной девушкой, которая «все организовала», да еще и улыбнулась на прощанье. Цена, качество и комфортность покупки. Ну, еще и территориальное удобство обращения в компанию, общие знакомые, сарафанное радио. А как называется турфирма, совсем не важно.

 

А каков смысл еще одного посредника – авиаброкеров?

Это вообще-то ключевая фигура в процессе фрахта. Напрямую на рынок перевозки – как чартерной, так и регулярной – «с улицы» не зайдешь. Разве что если у тебя реальные туристические обороты и внушительный авторитет. Весь рынок «нарезан» по направлениям перевозки, и, скажем, у кого-то  имеются прямые контакты «Оренбургскими авиалиниями», потому что за ним – целое направление. У кого-то есть возможность взаимодействия без посредников с авиаперевозчиком, а у кого-то нет. Поэтому и возникают «якорные» авиаброкеры, с приоритетными условиями перевозки и все у них берут блоки.

 

Не будем забывать и об операторах, которые «висят» на банковских кредитах.

«Висят», конечно. Но у крупных операторов – счета с неснижаемым остатком, и в случае чего банк может попросту ими воспользоваться: счет не обнулится. Банки научены горьким опытом: никто никого под честное слово уже не кредитует. А малые и средние операторы, если не закроются, то, по крайней мере, секвестируют ряд направлений, сократят перевозку, попытаются друг к другу «прижаться» по определенным направлениям. Их будут очень жестко давить крупные фирмы – у тех тоже безвыходное положение: их риски намного выше, а хронологический период спасательной операции – очень короткий.

 

Стоит не улететь пяти-шести самолетам, и это миллионный обвал. Оплатить своими деньгами 20 рейсов туда и обратно – ну, никак… «Середнячку» легче: сгорел у него блок в 50 мест – обидно, но можно выжить. Поэтому я предполагаю, что конкурентная борьба может приобрести жестокий характер.