Земная Италия и небесная Россия

Советская и российская оперная певица, педагог, профессор, учредитель фонда, поддерживающего российскую оперу, и медийная личность ЛЮБОВЬ КАЗАРНОВСКАЯ много путешествует. Наш корреспондент знаком с любимицей зрителей не один десяток лет, проехал вместе с ней не одну тысячу километров. Этим объясняется доверительная манера общения и откровенные ответы певицы на невинные, казалось бы, вопросы о туризме.

Странно, наверное, задавать такой вопрос оперной певице, чья жизнь по определению связана с поездками и гастролями, но все же... Ты путешествовать любишь? И что такое для тебя путешествие?

Я всегда была очень домашним ребенком, и к дому очень привыкаю. Люблю свою ванную, свою спальню.  Люблю, чтобы все было у меня под рукой, поэтому гостиницы всегда вызывали у меня некоторый страх. Но и к «цыганской» части профессии, требующей умения адаптироваться к климату, к среде, к пище я со временем привыкла и нахожу в ней некую прелесть.

А путешествие — идет ли речь о гастролях, или же о чисто туристических поездках в места, в которых мне с детства хотелось побывать, – для меня прежде всего связано с чисто эмоциональными моментами.

И в ту же любимую мною Италию я езжу за какими-то невероятными музыкальными потрясениями, за эмоциональными впечатлениями, и связаны они преимущественно не с настоящим, а с прошлым. Даже театр La Scala давно уже не тот, что прежде. Но приходя в его музей, глядя на портреты Верди, Тосканини, Малера, Каллас, я уношусь мыслями в их время, которое мне очень дорого, и получаю то эмоциональное впечатление, за которым я еду в Италию: она для меня субстанция XVII, XVIII, XIX, отчасти ХХ века. Но не сегодняшняя.

Вместе с тем я никогда не думала, что Перуджа с ее «первичным» этрусским слоем, с  домами X–XVII веков произведет на меня такое впечатление. Всё, что я читала и про этрусков и про Римскую империю, здесь сохранилось лучше, чем в чисто туристическом Риме — там абсолютно вымыта та «аурическая» часть, которая меня больше всего привлекает. И во Флоренции, при всем ощущении того, что ты ходишь по тем же камням, что Микеланджело и Леонардо, никуда не деться от понимания, что это уже аттракцион, сделанный на потребу именно массовому туристу.

А здесь такого быть не может, здесь ты по-прежнему ощущаешь дух старой Перуджи, старой Умбрии. Это одно из самых  экологически чистых мест Италии, тут роскошные продукты — в частности, крохотный городок Норча является одной из итальянских «колбасных» столиц. Культурно-исторический туризм? Да. Но не только!

В какой мере подобные эмоции и чувства разделяют твои коллеги по оперной сцене?

Не обижая никого персонально и не говоря о коллегах плохо, всё же скажу, что у многих оперных певцов голова — это только место для резонаторов. Они, по-пушкински говоря, ленивы и нелюбопытны, и в их черепной коробке есть  интерес только к тому, как этот резонатор прозвучит. А образование в  сегодняшней Московской консерватории очень этому способствует! Там говорят: «Да кому нужны эти ваши стили, кому нужно понимание эпохи? Главное, чтобы «до» и «ща-бемольчики» звучали, и больше ничего не надо».

Но есть и совсем другие примеры. Из наших — Сергей Лейферкус, из зарубежных — Роберто Аланья, Хосе Кура. Про старших, таких, как Николай Гяуров, Мирелла Френи, Рената Скотто, я уж не говорю — это люди совсем иного склада. Между прочим, первое, что спросила Рената Скотто, когда мы ее пригласили в Москву на мастер-классы: «Могу ли я попасть в Кремль?» Она сказала: «Я хочу погулять по Москве, я столько о ней читала. Я люблю ее, я ведь впервые здесь была в 1964-м, когда во время гастролей Ла Скала пела с Караяном «Лючию». И я помню ту Москву, поэтому хочу посмотреть на новую».

Она жила в «Марриотте» на Тверской и всякий день отказывалась от машины. Ходила только пешком, про каждый дом хотела знать, когда он построен, кто в нем жил. При этом особенно интересовалась домом Большого театра в Брюсовском. Конечно, что-то ее разочаровало, но многое в хорошем смысле удивило.

Не только певцы, увы, «ленивы и нелюбопытны». Статистика говорит, что загранпаспорта есть менее чем у четверти наших соотечественников. Как ты думаешь, в чем причина?

Во-первых, это наша традиционная, в кости и в мозги въевшаяся русская лень, благодаря которой и вопреки всем рассказам русский человек говорит: «А что я там в этой вашей Италии не видел? Зачем мне смотреть на «Сикстинскую мадонну» – я репродукцию в «Огоньке» видел». Нужна стойкая мотивация, надо быть эмоционально подвижным человеком, чтобы тебя всё время куда-то тянуло, чтобы тебе всё было интересно, чтобы ты себя будоражил: «Ой, мама миа! Я же этого еще не видел! Пускай у меня будет последняя копеечка, но я ее потрачу на то, чтобы увидеть картины Леонардо, фрески Рафаэля, Пьету Микеланджело...» Но нету этого, у большинства нашего населения этот эмоционально-мотивационный фон полностью погашен.

В том числе, к сожалению, и среди тех, у кого пока есть деньги. Я беседую с ними, говорю: «У тебя есть возможность, поехали в Перуджу». И слышу: «Да что я в этой Перудже забыл, я лучше поваляюсь лишнюю недельку на каких-нибудь Мальдивах»... Полный физический и душевный матрасинг!

Придумывается миллион причин, чтобы себя не тормошить, чтобы не со-переживать, чтобы не со-посмотреть, чтобы не со-насладиться. Да я лучше с детишками в кинишко пойду, куда спокойнее и безопаснее шашлычки под водочку на природе пожарить. Пожарит — и при этом, кстати, загадит всё, что можно: мол, на мой век хватит!

А во-вторых, люди в России сегодня пришиблены телепропагандой. Мол, недостойно российских граждан в «гейропу» рыпаться, у нас всё самое-самое лучшее, надо ездить только по родной стране и свято верить в то, что у нас всё гораздо интереснее и, главное, гораздо дешевле. Последнее - чистое вранье! В том же Сочи всё, что хоть сколько-нибудь достойно внимания, неподъемно, безумно дорого.

Помню, когда я оканчивала консерваторию, очень популярен был фильм «Ларец Марии Медичи». Сегодня, в отличие от советских времен, всё, о чем в нем говорится, можно спокойно посмотреть. Замки катаров, в том числе знаменитый Монсегюр, грандиозную крепость Каркассон... Можно запросто найти гостиницу за 25 евро в день с завтраком и ездить по всем этим замкам на микроавтобусе за 5 евро — такие впечатления! Но для этого опять-таки не надо тупо сидеть в депрессии у «зомбоящика» и слушать пропагандистско-популистские разговоры о том, как вокруг всё-хорошо-прекрасная-маркиза!

И тем не менее на твоем концерте на вилле Донино близ Перуджи я видел немало соотечественников. Неужели специально приехали?

Именно так! Вообще музыкально-событийный туризм — хоть и весьма специфическая, но заметная часть отрасли, и трудно представить себе европейский туризм без специализированных туров на фестивали в Байройт, в Зальцбург, во Флоренцию, в Верону... В России пока немного людей, готовых ездить на значимые музыкально-театральные события. Но они есть!

Российско-итальянский проект, который мы сейчас осуществляем в Перудже, тоже, что называется, «про туризм»,  в том числе и музыкальный. Мы открываем здесь академию для молодых певцов, молодых талантов — большей частью из России. Таких талантов у нас не счесть, как алмазов в индийских каменных пещерах. Но эти алмазы пока, образно говоря, не огранены. Они только что окончили консерватории, у них недостаточно опыта, и наша задача — помочь им перейти из консерваторских «штанишек» в серьезную профессиональную жизнь. Здесь они будут обучаться, главным образом бесплатно. Здесь, в Перудже, два великолепных старинных оперных театра – на их сценах будут ставиться спектакли, на которых будут присутствовать директора театров и импресарио из европейских стран. «Русские сезоны»? Почему бы и нет?

Только так — через настоящих, серьезных певцов, при помощи бизнеса, который приезжает на проект, на интересное событие, при помощи СМИ, интернета, того же «сарафанного радио» можно пробудить интерес к настоящему музыкальному туризму. И не надо путать его с интересом праздношатающейся светской публики к тому, сколько побрякушек и какой фирмы было надето на том или ином гламурно «раскрученном» исполнителе.

Знакомый мотив... Ты ведь известна не только как артистка, но и как благотворительница, имеешь звание почетного гражданина города Углича. Откуда это?

От моей незабвенной наставницы — Надежды Матвеевны Малышевой, вдовы великого филолога Виктора Владимировича Виноградова. Она, между прочим, подарила Пушкинскому дому мемориальный кабинет своего мужа, где были рисунки Брюллова, дневники Пушкина, фамильный сервиз Гончаровых и прочее в том же роде. Продав его на аукционе, она могла бы стать миллиардершей! Но она сказала: «Это принадлежит России».

Когда мне было 17 или 18 лет, она мне сказала одну фразу, смысл которой до меня доходит только сейчас — всё большое видится на расстоянии: «Я тебе из века XIX-го передаю в век XXI-й понимание культуры России, ее культурной традиции. Мы меняем мир, если сами высоко парим». И если мы хоть в нескольких душах зажжем огонь...

Я это поняла на примере мальчика Никитки, который в трехлетнем возрасте — сейчас ему одиннадцать – попал в мой детский дом в Угличе. Родители его — потомственные местные алкаши. Малыша били, кормили из собачьей миски. Я недавно его персонально приглашала на свой концерт. Сначала вроде скучал. Началась «Кармен», вижу — насторожился. Я в него кинула красной розочкой, он ее подобрал, положил на грудь. Потом подбежал после концерта, обнял меня и сказал: «Я теперь ни одного твоего концерта не пропущу». Может, так и куются будущие кадры для музыкального туризма?

А если серьезно, то если ты хоть раз в своей жизни пробудил маленькое сердце к любви и к пониманию того, что не весь мир тебя избивает, не весь мир тебя привязывает к батарее собачьей удавкой, то жизнь свою ты прожил не зря.

На отдых время у тебя вообще остается?

Пресловутый матрасинг — ненавижу! Не умею. Не могу. Не хочу. Уже на второй день становится неинтересно. Есть множество стран и мест, где хочется побывать. В этом году, кстати, одна мечта сбылась — побывала в Индокитае. А еще – Австралия, в первую очередь Сидней с его чудо-оперой. Исландия — как это они там со своими вулканами и гейзерами без ЖКХ обходятся? Аляска... Но на отдых времени почти не остается — вот и нынешнее лето было расписано только что не по часам.

И по России приходится очень много ездить — без всяких турфирм, много общаться с людьми. Тем более что у меня есть своя, небесная Россия, Россия моих бабушек-прабабушек, Россия Надежды Матвеевны. И когда я приезжаю в такие места, как Углич, как Вятское, как дворец Понизовкиных, где я недавно пела концерт, я вижу облик этой небесной России. Меня спрашивают: «А вот ты не замечаешь вот того, вот того и вот этого?» Замечаю, конечно. Но, как говорил великий Бернард Шоу, один, глядя в лужу, видит грязь, а другой – отражающиеся в ней звезды. Если ты умеешь видеть звезды, грязь становится тебе безразлична.

Беседовал Георгий Осипов

Перуджа – Москва