И вечный Тон

Железной дорогой, особенно на московско-петербургском направлении, обычно пользуются ночью. Тому, кто предпочтет преодолеть эти 650 верст в светлое время суток, старая дорога расскажет немало интересного. О том, например, почему она абсолютно прямая, как туго натянутая струна. Почему фасад Московского вокзала в Петербурге на пару окон шире, чем фасад Ленинградского в Москве. Что за таинственный крест стоит прямо возле вокзала в Твери? И почему отсчет расстояния ведется от Петербурга, а не от Москвы?

На боковом фасаде Ленинградского вокзала - большой барельеф подтянутого и строгого человека с чертежами и инструментами в руках. Это – знаменитый русский зодчий Константин Андреевич Тон. Тот самый, что построил храм Христа Спасителя, Большой Кремлевский дворец, Оружейную палату. И имел самое непосредственное отношение к дороге, которая до сих пор почему-то не называется, как прежде, - Николаевской.
Именно Николаю I обязана Россия появлением железных дорог. Свою страсть к ним, равно как и интерес ко всякого рода техническим новинкам, царь сумел передать своему внуку. В свою очередь Александр III стал главным творцом «русского чуда» – построенной всего за десять лет Транссибирской магистрали. Все громкие споры (а среди убежденных противников строительства московско-петербургской железной дороги был, между прочим, даже разбуженный декабристами Герцен, который говорил, что она нужна только для того, чтобы в Москве на пару дней раньше узнавали, какие еще книги запрещены правительством) царь пресек с присущей ему решительностью одним-единственным словом: «Делать!».
Есть легенда о том, как планировалась московско-петербургская трасса. Будто бы государь-император взял линеечку и соединил не мудрствуя лукаво две столицы, а в одном месте даже остался полукруглый след - изгиб от царского пальца. На деле же споров о направлении трассы было много, но в конце концов решили главной целью сделать быстроту передвижения, а это означало максимальную прямизну трассы. До появления железной дороги путь между столицами занимал трое-четверо суток. По железной дороге первый поезд прошел ровно за сутки. А «палец государя» несколько лет назад спрямили…
Дорогу, спроектированную инженерами Мельниковым (будущим министром путей сообщения, памятник которому недавно воздвигнут напротив Ленинградского вокзала) и Крафтом, построили за семь лет: с 1844 по 1851 год. 16 августа 1851 года августейший пассажир впервые проехал по железной дороге из Петербурга в Москву. Причем известно достоверно, что некий усердный чиновник покрасил рельсы на подъеме к мосту через реку Мсту свежей масляной краской, отчего поезд, естественно, забуксовал, и путь пришлось посыпать песочком.
Главной железной дороге страны требовалось и соответствующая инфраструктура. Прежде всего есть вокзалы. Пригласили любимца царя – Константина Андреевича Тона. Он, как утверждали его сотрудники, никогда не смеялся и даже не улыбался. Не любил ни писанины, ни того, что сегодня называется пиаром. Как и всякий дотошный немец, дело свое знал блестяще. Ему и поручили проектирование вокзалов на новой дороге, благо опыт был – первый вокзал в России, Царскосельский, прослуживший почти сто лет, был построен по проекту Тона.
Архитектор Тон решил пространство дороги – 651 километр – как единый ансамбль, как гигантскую по протяженности площадь. Для начала обе ее стороны требовалось «замкнуть» симметричными, как можно более похожими зданиями. Они и сегодня кажутся почти одинаковыми: двухэтажные, с очень похожими башнями. Так – да не так. Фасад Aaо вокзала на две пары окон шире – все-таки столица! А вот башня чуть поскромнее: все-таки московская была господствующей высотой на абсолютно пустынной тогда Каланчевской площади. Питерская же – сдержанной репликой главных вертикалей Невского проспекта – адмиралтейского шпиля и башни городской Думы.
Лишь очень внимательный глаз заметит отличия в отделке окон. В Северной столице уезжающего пассажира встречало так называемое «вислое камение», то есть висячая между двух арок гирька – характерный прием московской архитектуры XVII века. А в Москве вокзал ненавязчиво украшен барочным кружевом – как напоминание о волшебных питерских декорах Бартоломео Растрелли. Кроме того, петербургский вокзал украшают две симметричные арки. Одна, справа, – для въезжающих экипажей, другая, слева, – для тех, что забирали приехавших пассажиров. На обоих вокзалах поезда – вплоть до конца 1960-х годов! - заходили под дебаркадер.
Между тем ансамбль на Каланчевской площади остался незаконченным: Тон спроектировал симметрично вокзалу два здания: одно – для таможни, другое – жилое, для работников дороги. Успели возвести только первое, а на месте второго ныне вестибюль станции метро.
Вокзалы промежуточных станций – Твери, Бологого, Окуловки, Угловки, Любани и прочих – сам Тон не проектировал. Этим занимался его помощник Роман Желязевич (ему же принадлежал проект дебаркадера Московского вокзала), но приведением зданий к единому «знаменателю» занимался, конечно, «архитектор Его Величества». Потрудились зодчие на совесть: практически весь ансамбль цел до сих пор. Кое-где характерные прямоугольные, со скругленными углами здания вокзалов перестроены (как в Бологом). Кое-где, при наличии новых, современных вокзалов старые отреставрированы и сохраняются как исторические памятники (как в Твери). А кое-где – как в Окуловке или в Угловке – продолжают, как и полтораста лет назад, служить, канцелярски говоря, по первоначальному назначению – не так уж велик там поток пассажиров.
Интересно, что все вокзалы, за исключением Московского, выкрашены в один и тот же цвет – тоже памятник эпохи! Вспомним Алексея Константиновича Толстого: «Давно заметил я, что желтый этот цвет, Особенно мил сердцу патриота, Обмазать вохрой дом иль лазарет. Неодолима русского охота, Начальство в этом тоже с давних пор Благонамеренное видит что-то. И вохрятся в губерниях сплеча, Палаты, храм, острог и каланча». И – станции, добавим мы.
В некоторых местах ансамбли станций сохранились не полностью, ведь непременным атрибутом станционного комплекса в ту пору была и церковь. В конце 1970-х доломали красивейший храм Александра Невского при тверском вокзале – именно в его честь и память поставлен крест. А, к примеру, в Любани храм был восстановлен и служит ныне памятником-усыпальницей инженеру Мельникову – одному из творцов Николаевской железной дороги.
Уже давно Петербург – не столица империи. Но отсчет расстояния до сих пор начинается именно от Знаменской площади. Как дань памяти былому величию. Об этом, да и о многом другом, весьма примечательном, что есть на Николаевской дороге, мог бы рассказать умный и толковый путеводитель. Увы, путеводителя по железной дороге как жанра в России уже почти сто лет не существует. Но это уже совсем другая история.

Георгий ОСИПОВ