В Оружейной палате открылась выставка «О подвигах, о доблестях, о славе...», посвящённая 100-летию начала Первой мировой. Выставка не очень велика, но, по выражению поэта, «томов премногих тяжелей» - тем более, что находится она при входе в один из самых посещаемых музеев Москвы и любой из экспонатов — или реликвия всероссийского масштаба, или историческая мини-сенсация. Экспонаты, кстати, попадаются и не слишком вписывающиеся в общий ряд реликвий Оруженой палаты, обычно ассоциирующихся  у обычного туриста с жизнью высших слоёв российского общества.

Такие, как изготовленный из части казацкой пики посох священника, увенчанный... гранатой-лимонкой. Откуда он взялся, до сих пор неизвестно. Или указ о награждении орденом св. Ольги,  — единственный раз за всю войну — самой обычной женщины Веры Панаевой, матери трёх павших на фронте кавалеров ордена св. Георгия IV степени. Награда была учреждена в дни 300-летия Дома Романовых для награждения «исключительно лиц женского пола на различных поприщах государственного и общественного служения, а равно к подвигам и трудам их на пользу ближнего». Сам орден, увы, не сохранился...

Очень жаль, что в подписях к экспонатам не отражена история реликвий. А история эта могла бы заинтересовать очень многих. В 1917 году, когда возникла угроза наступления немецких войск на Петроград, по распоряжению Временного правительства в Оружейную палату перевезли государственные регалии Российской империи, награды и реликвии из Капитула российских орденов, сокровища из Камерального ведомства и из кабинета Его Императорского Величества. Для посещения кремлёвский музей тогда был закрыт: его помещения служили для временного - как тогда казалось - размещения эвакуированных ценностей. Но нет в России ничего более вечного, чем что-то временное...

 «В советский период эта война оказалась вычеркнутой из истории, - сказала на открытии директор мущеев Московского Кремля Елена Гагарина. - Были преданы забвению имена героев войны и их подвиги, а память о войне изгонялась даже из частной истории семей: было опасно держать в доме фотографии предков в форме царской армии, и тем более царские боевые награды и оружие».

При распродаже музейных ценностей в 1920-е годы нанекоторые экспонаты новые хозяева Кремля попросту не обратили особого внимания — как, например, на последнее пасхальное яйцо Фаберже, подаренное Николаем  II императрице Александре Фёдоровне — знаменитое ныне «яйцо на снарядах», сделанное в основном из стали — в нём практически не было ни драгоценных металлов, ни дорогих камней. А, например, палаш убитого под Алапаевском Великого князя Сергея Михайловича поступил в Оружейную палату в числе других эвакуированных ценностей дворцовых имуществ в очень плохом состоянии, со сломанным клинком. Вероятно, поэтому инспекторы «Группы всякого бесхозного оружия», функционировавшей после революции в Кремле и переданной, также претически не заметили его. 

В целом же многочисленные российские музеи представили в нынешнем году такое количество реликвий Первой мировой войны, что вопрос о создании специализированного музея Первой мировой войны возникает сам собой, тем более, что музеи двух Отечественных войн входят сегодня в число опять-таки самых популярных столичных объектов показа.

«Мы против такого музея, - заявляет куратор нынешней выставки в Оружейной палате, ведущий сотрудник музеев Московского Кремля Василий Новосёлов. - Опыт показывает, что больше всего экспонатов бесследно исчезает именно в периоды созданий новых музеев». Но, тем не менее, связь времён уже отчётливо прослеживается в монументах трём войнам  на Поклонной горе. Неужели музеи останутся в стороне, а фактически совсем недавно обретённые реликвии снова окажутся в глухих запасниках?