An der Wien
Небольшой театр, затерявшийся в узких переулках старой Вены. Не у всякого туриста хватит сил и умения отыскать его. Но записной меломан всегда отыщет дорогу к этому внешне почти ничем не привлекательному зданию. Оно не имеет ничего общего с роскошным и грандиозным зданием Венской оперы, но занимает в истории музыки, пожалуй, не менее значимое место. Именно здесь впервые были исполнены и «Принцесса чардаша», и «Веселая вдова», и «Летучая мышь», и «Цыганский барон». Словом, все произведения, составляющие суть, блеск и славу венской оперетты.

 

Вальс
По энциклопедии – парный танец, основанный на плавном кружении, сочетающемся с поступательным движением вперед. По жизни – одна из главных форм существования венской материи. Остряки утверждают, что даже в манере венцев говорить ощущаются ритмы вальса, придуманного, кстати, именно в этом городе и в первые десятилетия своего существования слывшего до крайности аморальным танцем. Иоганн Штраус-сын, «король вальсов», понятное дело, почти затмил всех остальных творцов этого жанра. Но и они достойны долгой памяти – и Ланнер, и Вальдтейфель. И, конечно же, Иоганн Штраус-отец, автор знаменитого, заключающего каждый венский новогодний концерт «Марша Радецкого», каковой, по милости публики и дирижеров, все больше делается похож не на марш, а на… «вальс Радецкого».

 

Габсбурги
Изначально не отличавшийся знатностью швабский княжеский род, представитель которого в 1273 г. в немалой степени благодаря случайности  пришел к власти в Вене (фамилия происходит от искаженного названия родового замка «Гнездо ястреба»  в Южной Швабии, ныне находящегося на территории Швейцарии). Пришел и обеспечил своим потомкам власть аж на 645 лет вперед. Очень немногие представители этой династии отличались воинственностью – им куда больше нравилось покровительствовать людям творческим: архитекторам, композиторам, художникам. Старейший представитель – 95-летний Отто фон Габсбург, сын последнего австрийского императора Карла, до недавнего времени был весьма активным членом Европарламента.

 

Дворцы венские
Вена в большей мере, чем любая европейская столица, заслужила имя города дворцов. Их в австрийской столице десятки, если не сотни – от императорских до представителей знатнейших родов. Интерьеры дошли до нас в мало- изменившемся с прошлых веков виде. Старый Хофбург, новый Хофбург, Шёнбрунн, Бельведер на счастье туристов всего мира так и не узнали, что такое «великая австрийская революция». Соотечественнику будет особенно интересно строго классическое (редкость для старой Вены!) здание дворца Разумовского. Андрей Кириллович Разумовский, внук бедного казака из украинского села Лемёши, сын последнего украинского гетмана, стал одним из первых «русских европейцев». Будучи послом Российской империи, большую часть жизни провел в европейских столицах, особенно любя Вену и водя дружбу с Гайдном и Бетховеном, посвятившим ему цикл квартетов.

 

Захер
Легендарный венский кондитер, автор самого знаменитого из венских тортов. Но он при всей его славе  лишь часть кухни, единственной в мире кухни, которая называется не по имени страны, а по имени ее столицы. Если приезжему не по карману ни  сам торт, ни его кусок, он вполне утешится доступным решительно каждому куском струделя (вариант: штруделя) по-венски. То есть испеченного из сказочного тонкого теста яблочного пирога, вкус которого помогает лучше ощутить запахи и обстановку такого неотъемлемого от Вены заведения, как кофейня.

 

Кофейня
Француз большую часть свободного от работы времени проводит в кафе — brasserie,  немец – в пивной, грек – в таверне, а венец – в кофейне. Первая кофейня в Вене открылась вскоре после третьей (1683 г.) столь же безуспешной как и две предыдущие осады Вены турками. Заведение находилось рядом с собором св. Стефана и называлось почему-то «Голубой бутылкой». Один предприимчивый венец забрал себе мешки с какими-то странными зернами – прочие победители приняли их за корм для лошадей… Вскоре стало решительно невозможно представить себе утреннюю Вену без запаха свежего кофе – в начале ХХ века в двухмиллионной Вене было более шестисот кофеен! Именно Вена подарила человечеству рецепт кофе с громадной шапкой из сливок, посыпанной шоколадной стружкой. Одна из самых знаменитых венских кофеен находится за зданием оперы. По закону заведения всякий, кто закажет его главный кулинарный шедевр – кофе по-кайзеровски, имеет право унести на память кружку.

 

Музыка, Моцарт, Малер
Слово «Вена» на немецком начинается с W – перевернутой буквы М. Главной, пожалуй, буквы венского алфавита. Кто-то при слове «Вена» вспомнит роскошь императорских дворцов, кто-то – утонченный эстетизм Гуго фон Гофмансталя и его современников, кто-то – дивный вкус императорского омлета с изюмом и сахарной пудрой (сегодня его с 9 до 11 в летнем павильоне парка дворца Шенбрунн может отведать любой желающий). Но для большей части человечества Вена – музыкальная столица мира. Что и доказывает большинство бывших и нынешних музыкальных «звезд», предпочитающих жить именно здесь. При этом из гениев мировой музыки Вена по-настоящему обласкала лишь Бетховена: ни Антонио Вивальди, ни Вольфганга Амадея Моцарта она не удостоила даже отдельной могилы, да и с Густавом Малером была сурова как мачеха. Но, видно, есть в венском воздухе нечто неотразимо притягательное для рыцарей классической музыки всего мира… «Вдохновение здесь буквально разлито в воздухе», – как-то заметил Малер.

 

Оперный театр
Сегодня возле него – сплошные восхищенные охи и ахи – и при взгляде на афишу, и при созерцании архитектурных достоинств здания (экскурсии – ежедневно в 14 часов, стоимость взрослого билета – 4 евро). Между тем в день открытия театра оперой Моцарта «Дон Жуан» 25 мая 1869 года многим было не до положительных эмоций. Мало кого в Вене подвергали столь жесткой и уничтожающей критике, как авторов этого проекта. Весьма нелицеприятно высказался и император, вследствие чего один из зодчих повесился, а другой через короткое время умер от сердечного приступа… Сегодня обоих добрым словом вспоминают не только владельцы роскошных лож, но и обитатели исключительно просторной галерки, билет на которую стоит 4 евро – за ними обычно выстраивается длинная очередь за час до начала спектакля.

 

Рингштрассе
Говоря по-московски, Рингштрассе – это венское Бульварное кольцо, одна из улиц, определяющих лицо великого города. Как и московский собрат, она возникла на месте кольца старинных укреплений, окружавших центр города, и в ее проектировании принимали участие лучшие зодчие Вены. Правда, на московском кольце весьма затруднительно вообразить трамвай, а в Вене –  это один из основных видов транспорта. Поездка на нем по Рингштрассе ничуть не хуже, например, страшно дорогой прогулки на фиакре. Лучше всего приобрести Vienna Card, по которой можно бесплатно пользоваться городским транспортом и льготами при посещении музеев (стоимость – 17 евро на 4 дня). Причем даже сами красно-белые – цвета национального флага – машины спроектированы в стилистике старой венской архитектуры, а павильоны на трамвайных остановках (автор – самый знаменитый венский зодчий Отто Вагнер) являются признанными архитектурными шедеврами.

 

Сецессион
Иногда этим словом называют расцветший на рубеже XIX и ХХ веков стиль венского модерна, самыми яркими представителями которого считают знаменитую троицу Гофмансталь – Рильке – Климт. Но в самом прямом смысле слова Сецессион – это очень причудливых форм каменный павильон в центре Вены, в облике которого господствуют только прямые линии и только прямые углы и который  для контраста увенчан огромным земным шаром. Символично – в последние годы Австро-Венгерской империи по шедеврам творцов Сецессиона сходила с ума не только Вена.

 

Трубочист
Еще совсем недавно господствовавшим запахом утренней Вены был аромат кофе, перемешивавшийся  с дымом тысяч и тысяч каминов. Поэтому трубочисты в старой Вене были сословием весьма почитаемым – считалось, что встреча с ним приносит удачу. Но даже им не удалось справиться с техническим прогрессом, и трубочиста в сегодняшней Вене можно чаще встретить на вывеске, чем на улице. Но если на доме есть фигурка трубочиста – это значит, что здание по-прежнему отапливается при помощи старых добрых каминов.

 

Франц Иосиф
«Я – последний монарх старой школы», – говорил о себе предпоследний австрийский император, царствовавший дольше всех из австрийских монархов – аж 68 лет (1848–1916). В молодости люто ненавидимый подданными и родственниками-монархами, беспощадный душитель революции 1848 года, благодаря прожитому аредову веку, старый кайзер постепенно превратился в «отца нации», а со временем и в один из туристических брендов Вены. Посмотрите на кучеров туристических фиакров – каждый второй имеет роскошные бакенбарды а ля старый кайзер! Консерватизму Франца-Иосифа отдают должное даже его противники: у старого императора в начале ХХ века были и автомобили, и телефоны, но он  – принципиально! – ни разу не воспользовался ими. И до последних дней жизни, презирая лифт, поднимался в свои покои на четвертом этаже дворца Хофбург пешком.

 

Хундертвассер
Самый выдающийся из венских чудаков, сумевший буквально вломиться в, казалось бы, раз и навсегда устоявшийся ареопаг великих столичных архитекторов. Настоящее его имя – Фриденсрайх Стовассер (1924–2000), и венское предание гласит, что фамилию он поменял в 1945-м после конфликта с офицером НКВД, заменив русское «сто» на немецкое «hundert». Как и его великий предтеча, Антонии Гауди, Хундертвассер испытывал почти физическое отвращение к прямой линии, которое сочеталось с весьма странными взглядами на специфику жилого дома. «Вы думаете, он состоит из стен? – спрашивал зодчий. – А я говорю – из окон!». Результат – дом Хундертвассера (1977–1983), каждая квартира которого раскрашена в свой цвет и у которого сегодня толпится не меньше туристов, чем у любого из венских дворцов.

 

Цвейг
Если самый московский писатель – это Иван Шмелев, самый пражский – Франц Кафка, то самый венский писатель – Стефан Цвейг. Чтобы представить себе краски, звуки и запахи навсегда ушедшей старой Вены, Вены последних лет империи, последних лет царствования старого кайзера, вовсе не обязательно рыться по книгам и по архивам. Достаточно открыть и прочесть «Воспоминания европейца» Цвейга – одна эта книжка сделала для понимания самого города и венского характера куда больше, чем куча туристических путеводителей.

 

Штраусы
Про таких людей, как семья Штраусов, обычно говорят: если бы их не было, их срочно надо было выдумать. Мало кто сумел столь «метко», точно в свой век родиться и с такой точностью и полнотой характер своего века выразить, как «король вальсов» Иоганн Штраус-сын. Хотя весьма видное место в истории музыки заняли и его братья, и отец – также весьма даровитые композиторы. Правда, нынешнее поколение венцев потихоньку иронизирует, что Дунай мог показаться голубым только человеку с очень богатым воображением. Но вместе с тем и пояснят, что под самый знаменитый из вальсов уже почти не танцуют – для венца это нечто гораздо большее, чем просто музыка.